В детском возрасте, в болшинстве случаев в 4-ом году жизни, в вербальных и невербальных проявлениях детей, в их деятельности проявляются особенные проявления психической активности, которые подразумевают собой наличие некоего “воображаемого” объекта, с которым ребенок манипулирует, разговаривает, приписывая ему (объекту) особенности реально существующей личности (речь, действия, мнение и т.д.), к которым относятся как к персонам, “персонажам наделенным собственной психической активностю” (Чеснокова О.Б., Яремчук М.В., 2002).
В психологии этот феномен известен более как “феномен воображаемого партнера”. Именно партнера, так как у детей взаимодействие с “воображаемым партнером” (далее – ВП) выходит за рамки единичной игровой активностии, и в деятельность ребенка ВП вовлечен, как некий помощник, друг и основная сторона общения.
Феномен ВП в научной психологии исследуется более 50-и лет, но до сих пор остаются нерешенными некоторые вопросы относилтельно природы его происхождения, роли и значиения в развитии личности ребенка. Является ли наличие ВП результатом психотравматических переживаний ребенка, свидетельствует ли о наличии неблагополучной эмоциональной, морально-психологической атмосферы, среды в котором растет ребенок или же это закономерное возрастное новообразование? Свидетельствует ли долговременное существование этого феномена об уходе ребенка в мир фантазий, в свой внутренний мир, или напротив, посредством ВП ребенок начинает и учится разграничивать реальный мир от своего внутреннего мира, от своих фантазий?
Наблюдения свидетельствуют о том, что ВП может “присуствовать” в игре ребенка как невидимым образом, т.е. быть полностью воображаемым, также его образ может иметь материальную опору, т.е. проецироваться на реальные объекты, причем не имеющие сходство с человеческим лицом или физиономией вообще (например подушка, ручка, шахматная фигура).
Маленькая А. (3,2 годика) держа в руках длинную подушку говорит. “Теперь мы с моей “сестричкой” будем кофе пить, а потом я ей уложу волосы феном”. А в другой раз во время прогулки держит за руку ВП (хотя в руках ничего нету) и говорит. “Мы с моей сестричкой идем гулять, она очень любит гулять”.
Во втором случае почему мы можем быть уверенными, что речь идет именно о ВП а не о свойственном детям одухотворении неживых объектов, так как они (объекты) в случае с ВП переживаются детми как некие субъекты имеющие особенности не характерные своему внешнему физическому облику, строению (например шахматная фигура коня не переживается ребенком как лошадка, а переживается как “сестричка”, “подружка”, которая играет с ней в куклы). Причем бывает, что ВП у ребенка появляется то как польностью воображаемая субъективная реальность, то как проекция этой самой воображаемой раельности на определенные физические объекты.
Как показывают исследования (по Чеснокова О.Б., Яремчук М.В., 2002) феномен ВП встречается у детей 4-12 лет. В дошкольном возрасте ребенок может взаимодействовать с ВП в присуствии других людей или же информировать близких о событиях связанных с ВП.
Маленькая А. держа в руке подушку одевает на нее панамочку и говорит. “Смотри папа какая у меня красивая “сестричка”. Или же в другой раз подходит к маме и говорит. “Знаеш мама, моя “сестричка” сказала что ей грустно и она хочет мультик посмотреть”.
А в школьном возрасте взаимодействие с ВП постепенно переносится во внутренний план, причем о содержании своих фантазий ребенок может и не рассказывать окружающим (Чеснокова О.Б., Яремчук М.В., 2002).
И мы, все чаще сталкиваясь в профессиональной практической деятельности с феноменом ВП, решили детально изучить этот феномен на практике. Основной целью нашего исследования было уточнение сущности феномена ВП – представляет ли он из себя игру или является определенным типом галлюциноза? Исходя из этого поставили перед исследованием 2 задачи: 1) выявление основных критериев различения нормальных и патологических проявлений, развития ВП; 2) выявление основных функций ВП.