последствия для отношений в паре. На наш взгляд, факт закономерного

проявления вза негативизма на фоне и в рамках любовных отношений

достоин широкой популяризации.

Следует остановиться еще на одной структуре, ко-была предложена 3.

Рубиным . Он выде в любви привязанность, заботу и интимность (доверие) и

создал на основе этой структуры специ вопросник. Дальнейшие

ис показали, что фактор интимности (дове) имеет меньше

оснований для вхождения в струк любви, чем факторы привязанности и

заботы. Распространенность методики 3. Рубина, однако, при к тому, что

многие авторы фактически пользу именно предложенной им структурой любви.

Изучение структуры любовных переживаний да определенный градиент в

понимании феномена любви, но не отвечает на вопрос о механизме возник­новени

этого чувства. Многими авторами база спо к любви виделась в

филогенезе человека как существа стадного, выживание которого было возможно

лишь в сотрудничестве с себе подобными.

Существование филогенетических корней любви не вызывает сомнений. Они

проявились, например, в получившей широкую известность серии исследова Г.

Харлоу, который, воспитывая шимпанзе в изоляции от матери, “заменяемой” либо

проволоч каркасом с рожком, служившим источником пи, либо таким же

каркасом, обтянутым шкурой обезьяны, показал, что удовлетворение потребности

в тактильном контакте в раннем детстве является не условием

формирования в дальнейшем способности к установлению аффективных связей.

К этим результатам примыкают и данные, свиде о роли раннего

онтогенеза в формиро способности к любви. Так, Т. Рейк под,

что, проявляя любовь к матери, ребенок демонстрирует ей, как к нему следует

относиться, как бы учит ее на своем примере. (В связи с широкой известностью

взглядов по этому вопросу 3. Фрейда мы не останавливаемся здесь на их

характеристике. Отметим только, что в его работах идеи филогенети и

онтогенетической обусловленности любви взрослого человека проводятся наиболее

последова.)

Но, на наш взгляд, полностью выводить любовь из филогенеза и раннего

онтогенеза нет оснований. Как показал Д. Кэмпбелл, высшие человеческие

чувства вообще развиваются не благодаря, а как бы вопреки биологическим

законам. Надо найти “чело” объяснение присущей человеку способно­ст

к любви.

Таким обращением для объяснения любви к соб человеческим феноменам

является теория романтической, или страстной, любви, разработанная Э.

Уолстер. Эта теория базируется на ряде со теорий эмоций, в которых

подчеркивается момент самоинтерпретации своего состояния как со части

эмоционального переживания. Непосредственно эта теория связана с так

называемой двухкомпонентной моделью С. Шехтера, согласно которой эмоции

возникают лишь при одновременном сочетании двух факторов: физиоло­гическог

возбуждения и возможностью для субъекта интерпретировать его для себя в

терминах эмоций. В ставшем классическим эксперименте, который по­служи

основой для создания этой модели, С. Шехтер и Дж. Сингер с помощью инъекции

возбуж препарата в одном случае, и плацебо — в другом, варьировали

уровень физиологического воз респондентов. Особым образом

организо ситуация эксперимента способствовала либо эмоциональному,

либо неэмоциональному, сугубо физиологическому, объяснению респондентами

своего состояния. Оказалось, что наиболее сильные эмоции переживали те

испытуемые, которые были подверг инъекции возбуждающего препарата и

имели возможность объяснить себе свое состояние в эмо ключе.

Базируясь на представлениях С. Шехтера, Э. Уол предположила, что

романтическая любовь воз в определенных ситуациях как наиболее

при объяснение самому себе состояния своего физиологического

возбуждения. Тогда становится по, что в качестве предпосылок любви

могут выступать как положительные, так и отрицательные эмоциональные

состояния, например страх. Важно лишь, чтобы они обеспечивали определенный