Эстафета поиска замечательных ученых Возрождения в поздний период этой эпохи из Италии ушла на Британские острова. Ее принял человек, которого К. Маркс назвал родоначальником английского материализма и всей современной экспериментирующей науки. Это был Фрэнсис Бэкон (1561—1621). То, что у предшественников блестело крупицами, у Бэкона засияло большими алмазами. Апелляция к природе, стремление проникнуть в нее, познать ее для Бэкона уже непререкаемый закон. В его представлении материя действительно «улыбается своим поэтически-чувственным блеском всему человеку».[1]

Воспринимая природу во всей ее реальности, Бэкон и метод исследования избрал сугубо реалистичный. Эксперимент — вот главное оружие и проводник английского ученого на пути познания. Как-то сам собой затих со смертью Бэкона развернутый им поиск, огрубился и формализовался его материализм. Систематик бэконовского материализма Томас Гоббс (1588—1679) продолжил линию Бэкона, но именно у Гоббса «чувственность теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чувственность геометра. Физическое движение приносится в жертву механическому или математическому движению; геометрия провозглашается главной наукой. Материализм становится враждебным человеку».[6]

Иначе говоря, человек, не успев вернуть себе природу во всей ее живой и многообразной красоте и значимости, снова торопится отказаться от нее, снова определяет для себя какой-то узкий, односторонний, механистический взгляд на мир. Нет спора, что это новый взгляд, что новая философия природы — механицизм — явилась важнейшим продуктом философских исканий эпохи Возрождения. Но бесспорна и ограниченность такого миропонимания: освободившись от ига теологии, оно попало под иго механики. И это в то время, когда зарождающееся машинное производство в небывалой степени стимулирует развитие естественных наук, все большее познание тайн природы! Впрочем, видимо, именно становящаяся очевидной сила строгого формализма математических, механических закономерностей и заставляет философию выдвинуть положение о том, что «правила механики можно принять правилами и природы».

1.2 ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ

Процесс формирования экологичной личности проходит несколько этапов. На первом этапе происходит ее лабилизация, в результате которой человек начинает убеждаться в неадекватности своих объектно-прагматических стратегий экологического поведения, воспринимать их как значимый личный неуспех, желание преодолеть который вызывает готовность к усвоению новых стратегий и соответствующих технологий.

На втором этапе в процессе экологической деятельности осваиваются адекватные технологиивзаимодействия с природными объектами. В результате происходит интериоризация общественно выработанных представлений об экологической целесообразности, причем личность приобретает соответствующие операциональные средства для реализации своего нового отношения. Здесь же складываются предпосылки для перехода от одностороннего воздействия на природу к взаимодействию с ней: реакции природных объектов на активность личности начинают субъективно интерпретироваться как «ответы природы», которые через механизм рефлексии корректируют поведение.

Наконец, на третьем этапе в результате субъектификации природные объекты начинают осмысляться и восприниматься как равноправные партнеры по взаимодействию. Человек перестает воспринимать себя обособленно стоящим над природой; а ощущает себя ее частью. Личность, обладающая подобным гармоничным образом мира, и есть экологичная личность.

Нетрудно заметить, что по своим важнейшим характеристикам: психологическая включенность в мир природы, субъектное восприятие природных объектов и высокая степень стремления к непрагматическому взаимодействию с ними — экологическое сознание экологичной личности совпадает с типом экологического сознания, свойственного культуре Востока. Таким образом, казалось бы, напрашивается вывод, что Западу следует просто заимствовать восточные философские принципы и традиционные для Востока технологии взаимодействия с миром природы, чтобы добиться аналогичных результатов. Однако существуют принципиальные «ментальные» различия, которые предопределяют «педагогический тупик» подобной стратегии.