Различая эту форму фантазии от памяти в истинном смысле слова, психологи говорили так: «Если я, видя сейчас какой-нибудь пейзаж, вспоминаю другой, похожий пейзаж, который я когда-то видел, видел где-то в другой стране, то это деятельность памяти, потому что наличный образ, наличный пейзаж вызывает во мне пережитый образ. Это обычное движение ассоциаций, которое лежит в основе функций памяти. Но если я, погруженный в собственное раздумье и мечты, не видя никакого пейзажа, воспроизвожу в памяти пейзаж, который видел когда-то, то эта деятельность будет отличаться от деятельности памяти тем, что непосредственным толчком для нее служит не наличие вызывающих ее впечатлений, а какие-то другие процессы» [5].

Иначе говоря, эти психологи нащупали верную мысль, что деятельность фантазии даже тогда, когда оно оперирует с прежними образами, является деятельностью, которая психически обусловлена иначе, чем деятельность памяти.

Однако здесь психологи наталкиваются на следующее обстоятельство: вспоминаю ли я прежний пейзаж, глядя на настоящий, или же я вспоминаю его, когда в голове у меня промелькнуло слово - название местности, напомнившее мне пейзаж, который я видел, от этого дело по существу не меняется. Разница между памятью и фантазией заключается не в самой деятельности фантазии, а в тех поводах, которые вызывают эту деятельность. Сама же деятельность в обоих случаях оказывается очень сходной, потому что, если стоять на точке зрения атомистической психологии, которая из элементов создает сложные формы деятельности, нет другого пути для объяснения деятельности фантазии, как предположение о том, что какое-то наличие образов вызывает ассоциированные с ними образы. При таком подходе проблема воспроизводящей фантазии целиком сливалась с проблемой памяти: она рассматривалась как одна из функций памяти - среди многих других ее функций. [5].

Труднее обстояло дело с тем видом деятельности, который психологи называют творческой фантазией. Здесь на первый план выдвигается отличие, а именно присущие фантазии моменты создания новых образов, которых не было в сознании, не было в прошлом опыте. Возникновение новых творческих образов ассоциативная психология объясняла случайными своеобразными комбинациями элементов. При творческой фантазии появляются новые комбинации из этих элементов, которые сами не являются новыми. Это основной закон фантазии с точки зрения старой психологии, выразителями которой были В. Вундт и Т. Рибо, говорившие, что фантазия способна создавать многочисленные новые комбинации прежних элементов, но не способно создать ни одного нового элемента. [5].

Продукты творческой фантазии формируются из элементов того опыта, который человек приобрел или позаимствовал в других. Новизна их заключается не в элементах, а в видоизменении этих элементов и их соединений. Характерным для творческой фантазии является самостоятельный образ материала, специальный свой анализ, усовершенствование образа в процессе деятельности. Этот вид фантазии является важнейшей составной частью творческой деятельности человека.

Вопрос о природе фантазии, как чрезвычайно важный, был переведен в генетическую плоскость и свелся к вопросу о его первичности.

Фантазия, так часто называемая «прихотливою способностью», может ли быть подчинено какому-нибудь закону? Вопрос, поставленный таким образом, очень прост, и его нужно сделать более точным.

Как прямая причина изобретения великого или малого, фантазия действует без заметного детерминизма; по этой именно причине ему и приписывают самопроизвольность; термин этот неясен, и мы пытались его выяснить. Возникновение работы фантазии нельзя свести ни к какому закону; оно является следствием схождения в одной точке, часто случайного, различных, изученных предварительно факторов. [12]

Если оставить в стороне этот момент возникновения, то сила изобретения, рассматриваемая в ее индивидуальном и видовом развитии, представляется ли подчиненной какому-либо закону? Если же этот термин кажется слишком притязательным, то можно спросить, представляет ли эта сила в своем развитии сколько-нибудь заметную правильность? Наблюдение подмечает здесь некоторый эмпирический закон, то есть закон, извлекаемый прямо из фактов и служащий кратким их выражением. Его можно выразить следующим образом: