1.3. Методология исследования трансформации менталитета

1.3.1. Предпосылки становления идей трансформации менталитета

Теоретическо-методологическая предпосылка проблемы трансформации менталитета представляет собой научную рефлексию категориального строя или эпохи или образа мира народов, проживающих в определенные исторические периоды, предложенную К.Д. Кавелиным и Г.Г. Шпетом. Как анализирует В.Ф. Петренко: «в исторической антропологии историк основывается на собственных представлениях о той или иной эпохе и, будучи проникнутым ее духом и ее менталитетом (т.е. являясь ее гражданином «не по крови, а по духу»), стремится отрефлексировать ее категориальный строй, обращаясь к собственному историческому сознанию» [Основы психосемантики, с. 381]. Таким образом, исследователь выступает и в лице субъекта и объекта исследования. Это так называемая понимающая методология, лежащая в основе гуманитарной парадигмы неклассической психологии [].

В психологической антропологии России в 40–ых г. XIX века. К.Д. Кавелин писал, что в научном исследовании народов следует стремиться к определению характера народа в целом, путем изучения его отдельных психологических свойств в их взаимосвязанности. Народ считал он, «представляет собой такое же единое органическое существо, как и отдельный человек. Начинайте исследовать его отдельные нравы, обычаи, понятия и остановитесь на этом, вы ничего не узнаете. Умейте взглянуть на них в их взаимной связи, в их отношении к целому народному организму и вы подметите особенности, отличающие один народ от другого» [ ]. Данный подход К.Д. Кавелина может считаться общеметодологическим в рассмотрении истоков российского менталитета и его трансформации. Фактически автор призывает к системному представлению об изменяемости народного духа.

Г.Г. Шпет одним из первых в России в 1919 году обосновал положение о том, что этническая психология должна быть описательной, а не объяснительной наукой, устанавливающей абстрактные законы психологии» []. Предметом описания, классификации и систематизации является по Г.Г. Шпету, «типические коллективные переживания». Они объективны, поскольку являются выражениями «объективной текущей обстановки, условием своего бытия, само это бытие»[].

Здесь Г.Г. Шпет радикально выступает против подхода В. Вундта, который, по его мнению, «описывает «народный дух» и не идет дальше построения типических структур», объяснения их расовой биологией, антропологией, историей, а не психологией. Оценивая вклад Г.Г. Шпета в развитие учения о российском менталитете, отметим, что предметом исследования выступает «типическое общее в их переживании» как «отклик» на происходящее перед их (человеком) глазами, умами и сердцем» [ ]. Определившись с предметом, автор указывает на выделение метода, способствующего уяснению природы предмета. Г.Г. Шпет показывает, что главным методом должно быть описание, целью которого является классификация и систематизация, а не объяснение. Однако – это не исключает возможности изучения последовательного развития и генезиса социально-психологических явлений. Эти положения Г.Г. Шпет выводит, опираясь на В. Дильтея. «Если какой-либо народ под влиянием, например, религиозной пропаганды усваивает новый ряд привычных реакций на явления природы или собственного быта, мы должны проследить последовательность в перемене его «настроений» и «мнений», но объяснять их «развитием души» народа или «задатков», «сил», «способностей» и т.п.» [ ].

Также Г.Г. Шпет указывал, что необходимо различать объяснение индивидуальное, к которым относится – генетическое, биологическое, расовое, антропологическое и объяснение коллективное, в основу которого материалисты кладут экономический материализм, что, по мнению автора, ошибочно. Автор акцентирует внимание на том, что значения, предметное содержание продуктов культуры являет собой коллективную природу, раскрытие которой – есть основная задача. Таким образом, переживания – это «репрезентанты всей реагирующей группы» – «духовного уклада», «типа эпохи, народа». При этом «развитие духа» «объясняется» его историей. Следовательно, если мы в своем исследовании определяем менталитет как атрибут коллективного субъекта, то очень важным представляется раскрытие феноменологии того «коллективного», что объединяет, соотносит и совмещает структурную и функциональную, операциональную целостность системы менталитета. К. Маркс в свое время писал, что для самоопределения человека необходим Другой или «чужой» по Г. Зиммелю. То есть, чтобы менталитет трансформировался, достраивался необходим иной мир. Так рождается идея «совмещенности» системы менталитета. Совмещенности коллективного субъекта и иного. Тема эта на сегодня слабо разработана. Она имплицитно представлена в работах психологов по вопросам коллективного субъекта, совокупного субъекта, совместной деятельности []. Свой вариант открытой, совмещенной системы как совместной мыслительной деятельности описывает А.К. Белоусова. Она полагает, что совместная мыслительная деятельность имеет «совмещенный сектор жизненных миров участников» [с. 97]. Там же «В плане сознания общие участки реальности и действительности проецируются в виде общих участков совмещенных предметных, ценностно-смысловых содержаний сознания» []. Поскольку менталитет и есть то пространство, где сходятся воедино ценностно-смысловые составляющие коллективного субъекта, то менталитет может быть представлен как совмещенная система. Но совмещенная система менталитета не может быть представлена только описательными методами.