Речевые ситуации эмоционально переживаются людьми, и это отражается в их речи. В рассматриваемом примере это выразилось как в авербальном и вербальном эмоциональном выпаде Мэри: "Go back to hell where you came from, you old wart hog!" (P. O'Connor, p. 188), так и в эмоциональной реакции миссис Терпин: "I'm not", she said tearfully, "a wart hog, from hell". The tears dried. Her eyes began to burn instead with wrath (p. 190). Она долго и очень бурно переживала это оскорбление: ночью не могла уснуть от этого публичного унижения, утром она пожаловалась своим работникам - неграм, ища у них сочувствия, потом даже отправилась на свиноферму, чтобы убедиться, насколько она похожа на старую свинью "How am I a hog? Exactly how I as like them?" (p.196)"

Как видно из рассказа, данный языковой эмотив, состоящий из комплекса лексических, структурных и просодических эмоциональных элементов, оказался чрезвычайно прагматичным для миссис Tepпин, от него она страдала сильнее, чем от физической боли: Мэри подбила ей глаз, поцарапала ее когтями и пыталась ее душить (комплекс эмоциональных кинем).

Приведенный эпизод иллюстрирует все этапы порождения эмотивного вербального и авербального поступка и его эмоциональную рамку: субъект и объект эмоций, зарождение мотива, выступавшего в роли зачина эмотивного высказывания, формирование эмоциональной интенции /прекратить болтовню миссис Терпин/, вербальная реализация внутренней программы, эмоциональная фонация, просодия и кинесика. В нем же отражен и эвристический поиск нужного аффектива "старая премерзкая свинья" при переходе от субъективной семантики к социальной.

Разумеется, существуют определенные нормы использования эмотивов в речи, на что указывает, например, замечание Р.Экобсона о том, что слово horrible в словосочетании the horrible Harry предпочтительнее перед dreadful или terrible. Но чаще, однако, их отбор и реализация, а, порой, и окказиональное порождение происходят спонтанно и зависят от образа жизни говорящего, как в нижеследующем примере: "Обвел вокруг пальца, обштопал, надсмеялся и обманул. Я один во всем виноват, старый башмак, рында треснутая, ржавый шпангоут, тудыть меня в печенку!" И капитан принялся чистить трубку. Опорные слова позволяют "реконструировать" этот образ жизни: говорящий - моряк, капитан на пенсии, этим и объясняется его набор окказиональных эмотивов - самохарактеристик. Этот пример показывает, что «эвристический поиск» нужного эмотива или оттенка его эмотивной семантики выражавшего определенное эмоциональное отношение, зависит не только от самой коммуникативной ситуации, но и от говорящей личности.

На вопрос о том, возможно ли общение людей только эмотивами, конечно же, надо ответить отрицательно. Однако имеются некоторые наблюдения, показывающие, что как отклонение от нормы, такое общение в принципе возможно. Так, персонаж Ильфа и Петрова Эллочка Щукина легко и свободно обходилась в общении с людьми тридцатью словами и выражениями, большинство из которых было междометиями: "хо-хо" и "ого", которые в зависимости от обстоятельств выражали иронию, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность; типа "знаменито", "мрачный" (по отношению ко всему. Например, " .мрачная погода", "мрачный кот", "мрачный случай" .), "мрак", "жуть", "жуткий" (Например, при встрече с доброй знакомой: "жуткая встреча"), "парниша" (по отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения), "Кр-р-ра-сота!".

Богатство рационального и эмоционального содержания, наиболее часто употребляемого Эллочкой Щукиной аффектива "Хо-хо!" видно из следующей штаты: Эллочка "примеряла очень миленькую крепдешиновую кофточку. В этом наряде она казалась почти богиней.

- Хо-хо! - воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику поразительно сложные чувства, захватившие ее.