Основная масса экспрессивных средств – лексических, фразеологических, словообразовательных модификаций с суффиксами субъективной оценки, пословиц и поговорок и других, служащих целям выражения субъективной модальности - сосредоточена именно в разговорной речи. В любых речевых ситуациях непременным признаком речи является ее субъективная окраска, возможность эксплицитного выражения отношения говорящего к сообщаемому.

Экспрессивный лексический фонд классифицируется по следующим разрядам:

1) названия чувств, эмоций, переживаний чувств, которые определяются как слова с эмоциональным значением (любовь, радость, печаль, радоваться, радостный, печальный, ненависть, ненавидеть, брезгливость, весело, веселиться и тому подобное);

2) слова, объективирующие оценку (Хороший, хорошо, плохой, плохо, добрый, злой, смелый, бесстрашный и тому подобное);

3) слова-интенсивы (усилители), обозначающие высокую (очень высоку/наивысшую) степень признака предмета, явления, действия, состояния, другого признака (ливень, нищета, ярость, хохот и тому подобное).

Слова, называющие чувства и состояния. Каждое такое слово не выражает, а называет либо определенное чувство, либо его переживание и, следовательно, выполняет только номинативную функцию. Лексическое значение такого слова имеет донатативно-сигнификативный характер, а сама «эмоция» входит в его денотативное содержание.

В качестве языковых знаков слова – названия чувств репрезентируют в конкретном речевом акте эмоции как явления, объективно данные, и не выражают субъективного отношения говорящего. Деление эмоций на положительные и отрицательные относится к уровню внеязыковой действительности: любовь, радость, нежность, восхищение и тому подобное – исторически сложившиеся положительные с точки зрения социального оллектива чувства, а ненависть, гнев, презрение и тому подобное – отрицательные, но слова, называющие их, не являются ни положительными, ни отрицательными – они эмоционально нейтральны и, следовательно, неэкспрессивны в системе языка. Здесь имеет место случай, когда обозначаемые предметы и явления как бы бросают на значение слова тень той качественной оценки или эстетического и эмоционального отношения, которые они получают в обществе.

Отсутствие у большинства слов этого разряда синонимов также служит подтверждением их эмоциональной нейтральности. Они не имеют идентификаторов, но сами выступают идентификаторами экспрессивных слов, сравните: кипеть, бушевать – идентифицируются глаголом негодовать, влопаться, втюриться – влюбиться и тому подобное.

Слова, называющие чувства и состояния обычно употребляются в экспрессивно нейтральных контекстах, в которых констатируется факт, сообщается о каком-либо событии, но не передается явно отношение говорящего к факту, событию. Разумеется, при этом не исключается возможность их употребления и в экспрессивных контекстах.

Понятие эмоционального концепта в лингвистической парадигме. На данном этапе развития парадигмы гуманитарного знания можно вполне определенно говорить о выходе за пределы имманентной лингвистики и образовании самостоятельного направления - антропоцентризма, объектом исследования которого является человек в системе окружающей действительности.

В лингвистических исследованиях сегодняшнего дня все больше внимания уделяется внутреннему миру языковых личностей. Интересы ученых фокусируются теперь на изучении человека в его многообразии взаимоотношений с окружающим миром, которые осуществляются посредством речевых и языковых средств.

В рамках лингвокогнитивного подхода языковые единицы рассматриваются как средство или ключ к познанию человеческого сознания, изучение которого позволяет выявить и исследовать особенности восприятия тем или иным этносом предметов или явлений окружающей действительности. Использование лингвокогнитивного подхода в нашем исследовании позволит изучить механизмы осмысления эмоционального концепта «страх» и выявить возможные особенности его восприятия представителями английского и русского сознания.